У моря по имени Разум.
Три сказки А.С. Пушкина в духовном прочтении
Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне лебеди
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
"Кабы я была царица, –
Говорит одна девица, –
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир".
"Кабы я была царица, –
|
Говорит ее сестрица, –
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна".
"Кабы я была царица, –
Третья молвила сестрица, –
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря".
|
Отложи и эту сказку ненадолго,
Добрый друг, дорогой читатель,
И послушай, что мне открылось.
Три девицы – три разных мира:
Первая – в земном мире, ветхом
Вторая – от земного мира
Перейти готова в мир духовный,
Разума у ней уже немало.
Третья вся живет в духовном мире,
В полной мере разумом владеет.
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрипела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во все время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
"Здравствуй, красная девица, –
|
Говорит он, – будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы.
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха".
|
Царь разумен и привержен Богу.
Речь духовную распознает он.
Предлагает разумной девице
Праведным союзом сочетаться
И соединить две половины.
Прочих двух сестер отдаляет
За их мысли мелкие, земные.
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой:
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Уложили молодых
|
И оставили одних.
В кухне злится повариха.
Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
|
Вот и брак свершился перед Богом,
Завидуют избраннице сестры.
Мир духовный им недоступен,
Воля Божия непонятна.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далёко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына Бог им дал в аршин.
И царица над ребенком,
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
|
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
"Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку".
|
В те поры два мира воевали,
Мир земной, ветхий – с миром духовным.
Просит царь свою половину
Быть разумной, ходить перед Богом.
И дает им Бог разумного сына.
А завистницы коварство замышляют.
Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
|
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
"Ждать царева возвращенья
Для законного решенья".
|
Царь вспылил, но одумался скоро,
Помолясь, обрел спокойствие духа,
Рассудил по-божески дело.
Едет с грамотой гонец,
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую –
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
"Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
|
Тайно бросить в бездну вод".
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю –
Ей и сыну злую долю.
Зачитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян –
Так велел-де царь Салтан
|
Хуже всех эта баба Бабариха,
Она праведных на грех подбивает,
Тащит души их в мир земной, ветхий.
А бояре неразумны, легковерны,
Не разуму верят, а бумаге,
Не по совести духовной поступают.
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День прошел, царица вопит...
А дитя волну торопит:
"Ты волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты куда захочешь.
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли -
|
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!"
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет ?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Поднатужился немножко:
"Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?" – молвил он,
Вышиб дно и вышел вон
|
Неразумные взяли разумных,
Запечатали в бочку пустую
Да и думают, что погубили.
У царицы на душе прискорбно:
Нет ее любимой половины,
Но сын ее быстро вырастает,
С Божьей помощью спасает их обоих.
Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле,
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам однако нужен.
Ломит он у дуба сук
|
И в тугой сгибает лук.
Со креста снурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
|
Этот холм – возвышенье не простое,
Много мудрости нужно усвоить,
Чтобы на вершину подняться
И узнать свое предназначенье.
Вот и ищет разума царевич,
Для обоих пищи духовной.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон...
Видно, на море не тихо:
Смотрит – видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней:
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет...
Тот уж когти распустил,
Клёв кровавый навострил...
Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела –
Коршун в море кровь пролил,
Лук царевич опустил:
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
|
Бьет крылом и в море топит -
И царевичу потом
Молвит русским языком:
"Ты, царевич, мой спасител
Мой могучий избавитель.
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня
Что стрела пропала в море:
Это горе – всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил:
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Век тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду.
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись".
|
В мире разума стало неспокойно,
Налетает птица хищная, земная
На духовную светлую птицу.
Зло бесчинствует, крови жаждет,
Божьи заповеди хочет нарушить.
Но царевич по велению Бога
Сатанинскую тварь убивает.
За спасение лебедь благодарна,
Обещает царевичу помощь,
Говорит, что она отныне
В разуме царевича пребудет.
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. "То ли будет? –
Говорит он, – вижу я:
Лебедь тешится моя".
|
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный Бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
|
Не ветхую пищу земную –
Бог дает духовное виденье.
Город видят царица и царевич,
Белостенный, праведный, духовный,
Город своего предназначенья.
Их встречают с честью горожане,
Радуются праведным пришельцам,
И разумно царствует царевич,
Нареченный князем Гвидоном.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся.
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой,
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости.
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
"Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чернобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана..."
Князь им вымолвил тогда:
"Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
|
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон".
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь – поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
"Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?" –
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
"Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца".
Лебедь князю: "Вот в чем горе!
Ну, послушай, хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром".
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль – и в щель забился.
|
Князь Гвидон корабельщиков встречает,
Им желает найти предназначенье.
Лебеди он душу открывает,
Говорит, что хочет больше знаний
От отца, ему данного Богом.
В комара его лебедь превращает,
Ибо мал еще в Гвидоне разум,
И к отцу он по морю стремится.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате,
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
"Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? Куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объездили весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной,
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
|
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон:
Он прислал тебе поклон".
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: "Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу ".
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
"Уж диковинка, ну право, –
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, –
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка.
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут ".
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится –
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
"Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!.. "А он в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
|
Корабельщиков царь Салтан встречает,
Их расспрашивает о мире.
Говорят они, что видели чудо:
На острове, заброшенном месте,
Божьей волей город появился,
Посеяно духовное семя,
И духовные плоды не за горами.
Царь обрадован, но подданные злые
От духовности его оттирают,
Хвастают земными чудесами,
Похваляются прибылью, корыстью.
Тут решает князь, что покажет,
Каково оно, кривое зренье,
Бездуховное понятие о мире –
И отважно жалит повариху,
Так, чтоб принародно окривела,
А потом к себе домой стремится.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь – поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
"Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?" –
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
"Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завестъ
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право не безделка –
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут".
Князю лебедь отвечает:
"Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
|
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу".
С ободренною душой
Князь пошел к себе домой;
Лишь ступил на двор широкий –
Что ж? Под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех.
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли в огороде.
Изумился князь Гвидон.
"Ну, спасибо. – молвил он, –
Ай да лебедь – дай ей Боже,
Что и мне, веселье то же ".
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом.
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть,
Князю прибыль, белке честь.
|
Лебедь всё беседует с Гвидоном,
Хочет знать она, каков в нем разум.
Но Гвидон всё думает о белке
Белка – это тайный пастырь Божий,
А орешки – золотые мысли.
Изумруд же – истина святая,
Дивное духовное богатство.
Но нелегок путь до изумруда,
Только с верой одолеть его можно.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости.
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
"Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?"
|
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок –
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана"
Говорит им князь тогда:
"Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну,
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон".
|
Бог пути большие открывает
Тем, кто истину познать стремится
И духовные свои познанья
В разум уложить во славу Божью.
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь – а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит...
|
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль – и в щель залез.
|
Что подумал князь – то лебедь знает.
Вновь она пришла ему на помощь,
В отчие отправила владенья.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана –
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят.
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон".
Царь Салтан дивится чуду.
"Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу".
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
"Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
"Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? Куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
|
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной –
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь,
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря.
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!"
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится...
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
"Ай!" и тут же окривела;
Все кричат: "Лови, лови,
Да дави ее, дави...
Вот ужо! Постой немножко,
Погоди... "А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
|
Князь Гвидон жаждет истин духовных,
Душа его просит новых знаний.
Корабельщики же царю Салтану
Говорят о городе духовном,
Где для чад своих духовный пастырь
Истины орешки разгрызает.
Всюду растекаются богатства
И духовный мир обогащают.
Но трем бабам, дерзким, неразумным,
Во главе со сватьей Бабарихой,
Чужды эти знания святые,
Внятны только сила да богатство.
Вновь Гвидон напал на неразумных,
Показал, что зрение их криво,
И пустился снова в путь обратный.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит.
Глядь – поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
"Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?" –
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
"Грусть-тоска меня съедает –
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел".
"А какое ж это диво?"
"Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
|
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор".
Князю лебедь отвечает:
"Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай.
В гости братцев поджидай".
|
Князь о чуде лебеди поведал,
С ней мечтой заветной поделился:
Заиметь бы витязей могучих,
Родины защитников отважных.
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
|
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
"Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли".
Все потом домой ушли.
|
Было князю светлое виденье:
Тридцать витязей, и с ними дядька,
На пути духовном предводитель,
Мудрый их учитель и наставник.
На земле, однако, всем им душно,
Тяжко в ветхом мире бездуховном.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
"Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?"
|
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана".
Говорит им князь тогда:
"Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон".
|
Корабельщики толкуют князю:
Разума прибавилось на свете.
Князь им веры истинной желает
И духовной божеской дороги.
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит...
Так и тянет и уносит...
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
|
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился.
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму – и в щель забился.
|
Стало разума у князя больше,
Потому и сделан он шмелем,
А не комаром и не мухой.
Но не может князь без новых знаний
И опять к отцу он стремится.
Ветер весело шумит.
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С. сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят –
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
"Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? Куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге –
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить –
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
|
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон".
Царь Салтан дивится чуду.
"Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу".
Повариха и ткачиха
Ни гугу – но Бабариха,
Усмехнувшись, говорит:
"Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет Божий затмевает.
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит,
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво".
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится –
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится –
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
"Помогите, ради Бога!
Караул! Лови, лови,
Да дави его, дави...
Вот ужо! Пожди немножко,
Погоди!.. "А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
|
Царь Салтан восседает во злате,
Но душа его полна грустью:
Нужен сын, наследник духовный.
А все три неразумные бабы
Высматривают выгоду корыстно.
Корабельщики царю повествуют
О чуде, о витязях могучих,
Защитниках духовного мира.
Но неисправима Бабариха,
Говорит о чуде спесиво,
Говорит – да и проговорилась,
Рассказала о заморской царевне,
О ее прекрасном обличье,
А о красоте ее духовной
Не сказала бездуховная баба.
Князь Гвидон и ее ужалил,
Но не слишком, а лишь для примера.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь – поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
"Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?" –
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
"Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу".
"А кого же на примете
Ты имеешь?" – "Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет Божий затмевает,
Ночью землю освещает –
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?".
Князь со ом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
"Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом –
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем.
Не раскаяться б потом".
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться.
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
|
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: "Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта – я ".
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушке своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
"Государыня-родная!
Выбрал я жену себе.
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви".
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
"Бог вас, дети, наградит".
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.
|
Князь однажды лебеди поведал,
Что духовную ищет половину,
Рассказал о дивной царевне
И о даре ее чудесном,
Данном ей за твердую веру.
Выслушала лебедь речи князя
И его подвергла испытанью,
Святость брака привела на память.
Князь же показал, что всей душою
Рад служить духовной половине.
Лебедь ветхий изменила образ,
В образе духовном явилась.
Праведная матушка князя
Их на светлый брак благословила,
И свершили обряд перед Богом,
И в согласье, праведном союзе,
Ожидают плодов духовных.
Стало больше духовного на свете,
Люди захотели новых знаний.
Ветер по морю гуляет
И кораблик, подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости.
Он их кормит и поит
И ответ держать велит:
"Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
|
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана".
Князь им вымолвил тогда:
"Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался –
Шлю ему я свой поклон".
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
|
Корабельщики развозят морем
Знания духовные по свету,
Товар, не указанный корыстью.
А приобрести товар возможно
Не деньгами – усилием духа.
Князь, однако, дома остался,
Ибо разума накопил довольно,
И расстаться с духовной половиной
Не велит Бог князю Гвидону.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
"Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объездили весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом:
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
|
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор –
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет Божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался".
|
Корабельщики плывут путем духовным,
Потому и ветер им попутный.
Царь Салтан их щедро принимает,
Слушает дорожные рассказы,
Божьим чудесам не надивится.
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
|
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
"Что я? царь или дитя? –
Говорит он не шутя: –
Нынче ж еду!" – Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
|
Велико стремление Салтана
Приобщиться к чудесам духовным.
Баб он не послушал неразумных
И собрался в путь по Божьей воле.
Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет.
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
"Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда".
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
|
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
|
Князь Гвидон всей душой трепещет,
Но еще поверить не смеет,
Что к концу пришло его испытанье
И награду Бог посылает.
Флот везет духовное богатство
На духовно богатый остров.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкий:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале – торопливо
Смотрят – что ж? княгиня – диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит:
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
|
И свекровь свою ведет.
Царь глядит – и узнает...
В нем взыграло ретивое!
"Что я вижу? что такое?
Как! – и дух в нем занялся...
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Провинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел – царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил –
И усы лишь обмочил.
|
Царь Салтан к чудесам приобщился
И, всем добрым людям на радость,
Вновь нашел свою половину.
Неразумные же сраму натерпелись,
Повинились, и Бог простил их.
Так сбывается воля Божья,
Что от Бога суждено, то и будет.
Ссылки по разделам книги «Советы верующим»:
