О Лебеде

«Честь и Родина», — призывно Лебедя слова звучали,
Так на Руси издревле собирали рать,
Когда враги границу к нам переступали,
То за Россию-Матушку сыны шли умирать.

Для офицера это гордость —
За Родину идти в огонь,
Все, что случилось в Приднестровье,
То для истории лишь войн.

Война за чью-то злую «шутку»,
Чтоб перессорился весь твой народ,
Как на охоте потрошил ты утку,
Так расшвыряло всех славян в тот год.

Чем отличаются года гражданской драки
Двадцатых лет от девяностых лет,
Когда мы проливаем землю кровью брата,
За это нам в истории прощенья нет.

Ему был дан приказ и он его исполнил,
Исполнил с педантичностью бойца
И Армию он спас, из окруженья вывел
И наказал за это «брата»-подлеца.
Затем Совбез, Чечня, где месть руководит
И там он понял, что Дудаев — 
бывший друг — бандит,
И там не выдержало сердце патриота,
И началась для миротворца там работа.

Потом отставка, Ельцина гоненье,
И неожиданно приходит предложенье
Стать Губернатором в Сибирской во глуши.
Для Генерала это, вроде, для Души.

Программа пишется для сердца патриота,
Звучат в ней гордые и мудрые слова,
Не усомнился в том народ ни на йоту
И быстро побежала добрая молва.

Всем надоело бряканье в газетах,
Пустых политиков невнятные слова,
Что мы поднимем экономику на сметах,
Составленных по повелению «ума».

И выбор сделан был, расчет был точен
И пустослов свалился в один час,
А рейтинг его был уже подмочен,
Не стало то случайностью для нас.

Зауважали тут все Генеральскую папаху
И лишь Москва жужжала в страхе от того,
Что закачалось резко кресло Мономаха,
Придет вдруг Лебедь и свернет его.

И не напрасны были эти опасенья,
Сибирь ведь кузня для закалки еще та
И в окружении Бориса уж не до веселья,
И началась в Кремле без меры суета.

Премьеров стали вдруг менять, словно перчатки,
Подборка кадров шла в колоде карт,
А Туз Червонный ждал подхода взятки
И, как всегда, свой судьбоносный фарт.

Но просчитался Туз, разыгран мизер,
А Джокер был запрятан в рукаве,
Так неожиданно вдруг появился Лидер
Из города Санкт-Петербурга — на Неве.

Но гордость мужа щекотала нервы,
Не мог смириться с участью такой
И налетели на него все словно стервы,
Тогда ушел он в небо на покой.

Осталась память — трудная задача,
Как оценить значенье дел его,
Кто будет вспоминать, тихонько плача,
Кто позлорадствует и проклянет его?

А, в целом, нужно вспомнить те Слова,
Произнесенные от чувства, от Души
И будут они повторяться снова:
«И Честь, и Родина», — в себе их не глуши.